Невидимые академики - Страница 5

— Ну что, пожалуй, получилось забавно, — резюмировал Наверн Чудакулли, Архиканцлер университета. Он с такой силой рухнул в свое огромное кресло, установленное в профессорской Необщей комнате, что кресло чуть не выпихнуло его обратно. — Надо будет повторить при удобном случае.

— Да, сэр. Непременно. Через сто лет, — самодовольно заявил новый Мастер Традиций, листая большую старинную книгу. Он добрался до потрескивающей страницы, озаглавленной "Охота на Мегапода", записал дату и время, ушедшее на поимку означенного Мегапода, а потом с завитушками расписался: "Думмер Тупс".

— А что такое этот Мегапод? — поинтересовался профессор Бесконечных Исследований, наливая себе рюмочку портвейна.

— Птица какая-то, кажется, — сказал Архиканцлер, махнув рукой в сторону тележки с напитками. — И мне, пожалуйста.

— Оригинальный Мегапод был обнаружен в кладовке буфетчика, — пояснил Мастер Традиций. — Мегапод вырвался оттуда прямо посреди обеда и устроил то, что мой предшественник одиннадцать столетий назад описал как… — Тупс сверился с книгой, — "истинный переполох и кавардак, ибо Профессора кинулись за ним и браво преследовали по всей территории университета с немалой скоростью и веселием духа".

— Но почему? — поинтересовался глава Департамента Посмертных Коммуникаций, ловко подхватив с проезжавшей мимо тележки графин с жидкостью для веселия духа.

— О, ну нельзя же было позволять Мегаподу просто так бегать повсюду, доктор Икоц, — заявил Чудакулли. — Это каждому ясно.

— Нет, я о другом. Почему мы должны вновь разыгрывать эту сценку каждые сто лет? — настаивал глава департамента Посмертных Коммуникаций.

Старший Спорщик отвернулся в сторону и пробормотал:

— О, господи…

— Это традиция такая, — объяснил Профессор Бесконечных Исследований, сворачивая себе сигаретку. — Должны же у нас быть традиции.

— Да, традиции очень традиционны, — подтвердил Чудакулли. Он поманил к себе одного из слуг. — И не могу не отметить, что на этой традиции я нагулял себе аппетит. Доставьте сюда сырную тарелку, пожалуйста. И, хмм, немного холодного ростбифа, ветчины, несколько печений, и, разумеется, тележку с маринадами. — Он огляделся. — Еще пожелания будут?

— Я бы побаловал себя фруктами, — сказал Профессор Непонятных Явлений. — А вы, Библиотекарь?

— Уук, — проворчала фигура около камина.

— Да, конечно, — согласился Архиканцлер. Он махнул рукой ожидающему официанту. — Тележку с фруктами тоже, пожалуйста. Позаботьтесь обо всём, Низкотел. И… может, заказ доставит та новая девушка? Ей пора привыкать к Необщей комнате.

Эффект был такой, словно он только что произнёс волшебное заклинание. Утопающая в табачном дыму комната была омыта волной интенсивного, весьма сосредоточенного молчания, которое стало следствием внезапного погружения профессуры в сладкие мечты или, в редких случаях, давние воспоминания.

Новая девушка… От одной только мысли о ней старые сердца начинали опасно частить.

Красота очень редко вторгалась в повседневную жизнь НУ, заведения столь же мужского по своей природе, как запах старых носков, трубочного дыма или, учитывая лень волшебников при выбивании трубок, запах дымящихся носков. Миссис Герпес, экономка, (обладательница цепи с ключами и огромного скрипучего корсета, от одних звуков которого профессор Бесконечных Исследований падал в обморок), уделяла подбору персонала самое пристальное внимание. Обычно прислугой работали женщины, но не слишком явно женственные, скорее, просто трудолюбивые, опрятные и розовощёкие, — в общем, тот тип женщин, который ассоциируется с клетчатым передником и яблочным пирогом. Для волшебников они подходили как нельзя лучше, потому что те и сами предпочитали находиться поближе к яблочному пирогу, хотя и были вполне равнодушны к передникам в клеточку.

Почему экономка наняла Джульетту? О чём она думала, вообще? Девушка вторглась в НУ, как новая планета в Солнечную систему, и равновесие Небес заколыхалось. Подобно самой Джульетте, когда она шла по коридору.

Согласно обычаю, волшебники блюли обет безбрачия, ибо считалось, что женщины отвлекают от науки и вообще плохо влияют на магические органы, однако, уже через неделю после появления Джульетты, профессора ощутили непривычные (большинству из них) желания, стали видеть странные сны и вообще пришли в немалое возбуждение, хотя в чём тут дело, сразу и не поймёшь: Джульетта была не просто красива. Она излучала в окружающий эфир некую эманацию, самую суть красоты. Стоило ей просто пройти мимо, и волшебникам немедленно хотелось писать стихи и покупать цветы.

— Возможно, вам будет любопытно узнать, джентльмены, — сказал новый Мастер Традиций, — что сегодняшняя Погоня за Мегаподом была самой длительной в истории университета. Думаю, мы должны поблагодарить за это самого Мегапода… — Тут он обнаружил, что его никто не слушает. — Гм… джентльмены?

Тупс огляделся. Волшебники тупо смотрели в пространство, явно поглощённые сценами, разыгравшимися перед их внутренним взором.

— Джентльмены? — повторил он.

Раздался общий вздох, словно профессора очнулись, наконец, от какого-то наваждения.

— Что вы говорите? — переспросил Архиканцлер.

— Я просто хотел отметить, что сегодняшний Мегапод оказался самым лучшим за всю историю традиции, Архиканцлер. Его играл Ринсвинд. Кстати, головной убор Мегапода подошёл Ринсвинду как родной. Думаю, сейчас наш Мегапод прилёг отдохнуть.

— Что? А, это. Ну, да. Разумеется. Молодец, Ринсвинд, — пробормотал Чудакулли, и волшебники начали медленно хлопать в ладоши и не менее медленно стучать по столам, как принято делать в знак одобрения у людей определённого возраста, общественного положения и обхвата, сопровождая всё это криками: "Чудно, чудно, поздравлям!" и "От, молодцА!" Однако их глаза продолжали неотрывно глядеть на дверь, а уши напряжённо прислушивались в ожидании грохота тележки, который провозгласил бы прибытие новой девушки, а также, конечно, ста семи сортов сыра, плюс свыше семидесяти разновидностей маринадов, чатни и прочих закусок. Конечно, новая девушка могла быть воплощением истинной красоты, но человеку, который способен забыть о своей сырной тарелке, просто нет места в НУ.